Человек и любовь против страха. Премьера спектакля «Ковчег» в «Современнике»

В Московском театре «Современник» состоялась премьера спектакля «Ковчег» по пьесе драматурга Олега Антонова, созданной по мотивам дневника Анны Франк — одного из самых известных документов, обличающих ужасы нацизма и холокоста. «Ковчег» в прочтении режиссеров Яны Сексте и Алексея Усольцева обретает новое, тревожно актуальное звучание, становясь не просто очередной адаптацией, а мощным высказыванием о человечности в бесчеловечном мире.

Чердак как маленькая Вселенная

Пространственное решение «Ковчега» радикально меняет зрительский опыт. На Другой сцене «Современника» публика окружает актеров со всех сторон, создавая эффект тесного, замкнутого пространства. Этот прием художника Сергея Скорнецкого превращает зрителей в молчаливых свидетелей происходящего, заставляет почувствовать клаустрофобию, вызванную жизнью на чердаке, ставшем за два года целым миром для вынужденных постояльцев. Отдельного внимания заслуживают световые решения, создающие эффект решетки и символически подчеркивающие заточение героев.

«Эта площадка дает возможность полного погружения», — отмечает художественный руководитель театра «Современник» и Московского театра Олега Табакова Владимир Машков. Актеры признаются, что поначалу боялись такого формата. «Когда вокруг зрители, ты чувствуешь себя в этом замкнутом пространстве, как в клетке. Но это давящее ощущение со всех сторон очень помогает», — делится впечатлениями Ольга Родина, исполнительница роли Августы Ван Даан. Режиссеры и драматург проделали огромную исследовательскую работу, уделив особое внимание воссозданию бытовых деталей жизни в убежище: одежда, предметы быта, еда — все реконструировано по дневниковым записям Анны Франк.

О чем говорит «Ковчег»: человек и любовь — против страха

В отличие от традиционных постановок по дневнику Анны Франк, здесь на первый план выходит не хроника событий, а исследование чувств и отношений. Центральной темой становится зарождающаяся первая любовь между Анной (Мария Шумилова) и Петером (Никита Табунщик) — та самая, мысль о которой, по свидетельствам выживших, согревала даже в концлагере. Параллель в названии спектакля с библейской историей не случайна и раскрывается в постановке на разных уровнях. Владимир Машков объясняет ее так: «Нам хотелось рассказать прежде всего историю любви, любви даже в самых чудовищных обстоятельствах. Мы хотели проследить эту жизнь на чердаке, в ковчеге, который идет к Земле. И они у нас, эти два юных создания, как мечта, как те два голубя, которые принесли ветвь оливы». Создатели отказались от первоначального названия спектакля «Убежище» из-за глубины метафоры. «Мне кажется, убежище — это то, куда нужно спрятаться. А ковчег — это то, куда мы отправимся», — добавляет Владимир Львович. Семантические тонкости придают истории универсальное звучание: человечество всегда находится в поиске спасения, своей «земли обетованной».

Война за стенами и внутри

Однако Яна Сексте и Алексей Усольцев не создают уютный мир в розовых тонах. Наоборот, постановка делает акцент на конфликтах, разъедающих «ковчег» изнутри. Ссоры из-за крох хлеба, ревность, попытки сохранить достоинство в нечеловеческих условиях — все демонстрирует многогранность человеческой природы. Владимир Машков размышляет об этом так: «Изменилась техника, экономика, образ жизни — многое изменилось. А вот человек как оставался человеком слабым, пугающим или сильным и героическим, так и остался человеком навсегда». В кульминационный момент спектакля звучит пророческая и даже шокирующая фраза: «Нам нацисты не страшны, мы сами себя уничтожим!» Эти слова как лейтмотив подчеркивают: главная угроза — не за стенами, а внутри. Спектакль, даже учитывая историческую основу, становится не просто напоминанием о трагедии прошлого, но и предупреждением о хрупкости человечности в современном мире. «После того, что мы пережили в середине XX века, невозможно поверить в то, что мы могли снова очутиться на этом витке. Но это случилось», — говорит режиссер Яна Сексте. Спектакль «Ковчег» — важный акт сохранения коллективной памяти. Эту мысль подтверждает и Владимир Машков: «Смерти нет, если мы помним, если мы верим и пытаемся жить как люди».

Театральное единство индивидуальности

«Ковчег» стал уникальным проектом, объединившим творческие силы трех коллективов — «Современника», Театра и Школы Олега Табакова. Владимир Львович подчеркивает: «Это то, о чем мы говорили в самом начале сезона, о единстве индивидуальностей. Это первая работа, которая показывает, насколько могут сотрудничать люди разного возраста, разных театров, но объединенные одной идеей». Мария Шумилова, студентка Театральной школы Олега Табакова, играет Анну с поражающей искренностью. В ее исполнении 13-летняя испуганная девочка — не мученица и не икона, а живой подросток, с присущими возрасту противоречиями, мечтами и надеждами. Актриса передает трансформацию героини, которая за 25 месяцев на чердаке проживает целую жизнь, взрослея буквально на глазах зрителей. Александр Хованский в роли отца главной героини, Отто Франка, воплощает образ стойкого «капитана корабля», чья внутренняя сила позволяет семье держаться до последнего. В своем дневнике Анна Франк через призму истории собственной семьи сумела объединить миллионы поломанных судеб, и каждый герой постановки создает настолько характерный, но при этом многоликий образ, что зрители видят не персонажей, а живых, совсем не идеальных людей, пытающихся выжить.

«Не грусти, завтра солнце взойдет»: надежда и боль в финале «Ковчега»

«Ковчег» становится своеобразной проверкой на способность к состраданию, на понимание ценности каждой жизни. Эмоциональный финал не оставляет возможности не расчувствоваться — даже актеры не могут справиться с подступающим комком в горле. «Когда идут портреты реальных людей, музыка, говорят, кто где погиб, я сижу и плачу — до сих пор с собой ничего сделать не могу», — делится Александр Хованский. Последняя фраза спектакля: «Не грусти, завтра солнце снова взойдет» напрочь уничтожает попытки сдержать слезы. Счастливого финала, в который до последнего хочется верить, нет даже в театральной постановке, но это часть пути, который необходимо пройти каждому. «Человек идет к тому, когда он действительно поймет, что он человек и что действительно есть силы, которые больше, чем страх, а это любовь», — заключает Владимир Машков. «Ковчег» — сложное, болезненное, но необходимое театральное высказывание. Это спектакль о том, что даже самые чудовищные обстоятельства не могут отнять у человека способность любить. И пока эта способность жива — жив и сам человек.

Источник: Мос.ру